Оцеола, вождь семинолов - Страница 92

К оглавлению

92

В битве при Уитлакутчи армия Соединенных Штатов потеряла около ста человек. Полагали, что семинолы потеряли гораздо больше. Но это были только предположения. Никто никогда не видал убитых семинолов. Впрочем, уверяли, что индейцы во время боя уносили своих раненых и мертвецов.

Нет сомнения, что в битве при Уитлакутчи и некоторым из наших врагов пришлось «грызть землю». Но, во всяком случае, их потери были куда менее значительны, чем наши. Несмотря на это, историки объявили это сражение великой «победой». Донесение главнокомандующего все еще хранится в архивах — любопытный образец военной литературы. В этом документе поименно перечислены все офицеры и каждый охарактеризован как несравненный герой. Редкий памятник тщеславия и хвастовства!

Если честно говорить, то краснокожие нас основательно потрепали. Уныние армии смешивалось с чувством подавленной ярости. Клинч, старый, добрый генерал, которого военные историки величали «другом солдат», теперь уже не считался великим полководцем. Его слава померкла. Если Оцеола и затаил против него злобу, то отныне он мог считать себя вполне удовлетворенным и оставить старого ветерана в покое. Клинч был еще жив, но его военная слава умерла.


* * *

Когда был назначен новый главнокомандующий, надежды на победу возродились. Это был генерал Гейнс, также один из ветеранов, получивший этот чин в порядке старшинства. Собственно говоря, он даже не был назначен правительством. Но так как Флорида представляла собой часть подчиненного ему округа, он решил добровольно принять командование над расположенными там войсками. Подобно своему предшественнику, Гейнс надеялся увенчать себя лаврами. Но, так же как и Клинчу, ему пришлось испытать горькое разочарование.

Наш корпус, укрепленный новыми войсками из Луизианы и других штатов, был немедленно отправлен в поход. Было решено произвести новое нападение на индейское «гнездо».

Мы достигли берегов Амазуры, но форсировать эту заколдованную реку нам опять не удалось. Она оказалась роковой и для нашей славы и для наших жизней. На этот раз ее перешли индейцы.

Почти на том же самом месте, где и в первый раз — с той только разницей, что теперь это произошло ниже по течению реки, — мы подверглись атаке краснокожих воинов. После нескольких часов ожесточенной схватки мы вынуждены были отвести наши гордые батальоны под защиту специального укрепления. Мы просидели в осаде девять дней, едва осмеливаясь высунуть нос из-за ограды. Голодная смерть уже не издали смотрела нам в глаза, она подошла к нам вплотную. Если бы не лошади, мясом которых мы питались все это время, то половина армии из лагеря «Изард» погибла бы от голода.

Нам принес спасение большой отряд, своевременно посланный генералом Клинчем, который все еще командовал бригадой. Наш бывший генерал выступил из форта Кинг, и ему удалось приблизиться к неприятелю с тыла. Застав его врасплох, он выручил нас из опасного положения.

День нашего освобождения ознаменовался еще одним событием — перемирием весьма оригинального свойства.

Ранним утром, когда еще чуть светало, нас издали окликнул чей-то голос:

— Эй вы там! Хэлло!

Голос раздавался из лагеря врага. Поскольку мы были окружены, иначе и быть не могло.

Призыв повторился, и мы ответили. Мы узнали громовой голос негра Абрама, черного вождя, некогда исполнявшего обязанности переводчика на совете.

— Что вам нужно? — приказал спросить наш командир.

— Мы хотим разговаривать, — последовал ответ.

— О чем?

— Мы хотим прекратить битву.

Предложение было столь же неожиданное, сколь и приятное. Но что оно могло означать? Неужели индейцы голодали так же, как и мы? Или они устали от военных действий? Это было весьма вероятно, ибо по какой другой причине могли они так внезапно предложить перемирие? Индейцы еще до сих пор не потерпели ни одного поражения — наоборот, они оказались победителями во всех предыдущих боях.

Правда, была еще одна причина. С минуты на минуту мы ожидали прибытия бригады Клинча. До нас уже доходили слухи, что Клинч близко. С его помощью мы могли не только прорвать осаду, но и перейти в атаку против индейцев и, вероятно, даже нанести им поражение. Может быть, они узнали о приближении Клинча и спешили заключить перемирие до того момента, когда мы станем достаточно сильны, чтобы разбить их в открытом бою?

Предложение начать переговоры было принято нашим командующим, который теперь надеялся нанести решающий удар. Он опасался только одного: что противник отступит, прежде чем Клинч сумеет добраться до места сражения. А перемирие заставит индейцев задержаться на поле боя. Таким образом, мы без всяких колебаний ответили Абраму, что не возражаем против переговоров.

Встреча парламентеров была назначена сразу после рассвета. Обе стороны выслали по три представителя.

Перед укреплением простиралась небольшая поляна, поросшая травой и прилегавшая к лесу. На рассвете три человека вышли из леса на поляну. Это были вожди в полном национальном наряде. Мы узнали Абрама, Коа-хаджо и Оцеолу.

Они остановились на расстоянии ружейного выстрела и стали плечом к плечу прямо против укрепления. Навстречу им выслали трех офицеров — двое из них владели языком семинолов. Я был в числе этой делегации.

Еще через минуту мы уже стояли лицом к лицу с враждебными вождями.

Глава LXX
ПЕРЕГОВОРЫ

Прежде чем начать переговоры, мы все шестеро обменялись дружеским рукопожатием. Оцеола крепко сжал мне руку и сказал с какой-то особой, ему одному свойственной улыбкою:

92